- Уважаемая Аланка, расскажите, пожалуйста, о Вашей деятельности в 1990-х годах. В каких условиях Вам приходилось прорывать информационную блокаду вокруг событий в Южной Осетии, с какими трудностями Вы сталкивались?
- В самом начале 90-х я готовила первую международную конференцию по осетиноведению во Владикавказе от концерна «Скиф – Троицк» (Москва), собирала учёных со всего мира - друзей-коллег Васо Абаева. Учёные из Америки, из Австралии, Англии, Франции. Иранисты из ГДР хотели бы приехать, но не могли, находились в шоке после падения Берлинской стены, искали свое место в новой Германии. Из Индии приехали учёные - друзья профессора Тамерлана Гуриева. Не было адресов, запрашивала, шло медленно, так не успели вызвать ученых–ясов из Венгрии.
Ещё на мне была задача собственноручно вручить рекламу от нас представительствам 120 иностранным фирмам в Москве в надежде на сотрудничество - тогдашний бум сверх надежд. Было не скучно искать по всей Москве, находить, общаться с людьми, но нагрузка на меня от концерна была непомерная!
А в это время в Южной Осетии уже развязывалась война! С того момента, как один мой грузинский друг, осознанный, очень порядочный человек, но даже он сказал: «Аланка, поговори со своими, - мы ведь вам язык сохранили», - и я кинулась искать осетин, пока ничего не понимая.
Но когда в 1991 г. я освободилась от конференции о Владикавказе то целиком посвятила себя этой теме.
Началось всё с Сахаровского конгресса, к которому я подготовила свое воззвание с включением из моего эссе о Пушкине и Марии-ясыне.
В пикетах стоять - это было нехитрое дело, но группа в землячестве меня поразила своей умной активностью, от композитора до ядерщика - все быстро организовались, как солдаты, с документами, обращениями, плакатами в пикетах. Всё я потом описала в публицистике "Колесо Балсага". В Осетии это приняли как документ времени, это сделало меня известной и уважаемой, позднее «партизански (!)» по моей публицистике учителя давали уроки любви и мужества в школах Беслана и Алагира.
В начале июля 1992 г. я случайно услышала, что в Брюсселе будет конгресс миролюбивых сил, на который приглашены 40 грузин в качестве правозащитников для обсуждения грузино-осетинского конфликта...без осетин. Я пожаловалась Богу на несправедливость, в результате в Конгрессе "Где конец Европы? - 92" была осетинская сторона с выступлением осетинского старейшины в Европарламенте и стендами о жертвах в Цхинвале и... ни одного из заявленных 40 гамсахурдиевских посланников!
Как сказал вначале Хъаймыр Парастаев из дипломатов, "это безумие, за полтора дня пробить такую поездку! ». Мне стало казаться, что я прохожу сквозь стены, настолько я была уверена в праве осетин, и я прошла, дух перевела уже в пути по Европе!
В Брюсселе нас послали регистрироваться от Южной Африки. Мир не знал и не хотел знать о ЮО. В девяносто первом, когда я проводила конференцию и иностранцы захотели поехать и увидеть осаждённый Цхинвал своими глазами, я попросила Серёжу Таболова о вертолёте. Он решил это за одну ночь, наутро мы выехали в Джаву, оттуда вертолетом в блокадный Цхинвал! Мы прилетели в Цхинвал, учёные увидели сами всё своими глазами, мы ходили по домам, разрушенным и сожжённым, встречались с людьми. Вечером нас поторопили, потому что из Никози или Тамарашени после 18:00 должны были обстреливать Цхинвал.
После конференции я покинула концерн, где меня не понимали с моими стараниями для ЮО. И ещё я так устала от столь непомерных нагрузок!
А после Брюсселя меня пригласили на Хельсинскую Ассамблею в Анкару, тогда я, по наивности, верила в значимость всех конгрессов. И опять сделала из нас двоих делегацию.
Проблема возникла и северная, когда явились анкарские дигорцы и попросили спасти мальчиков, которых из Осетии прислали в медресе, но ничему не учили, бросили на произвол, а турки били за русский язык. Мне сказали: «Их могут продать в рабство в Пакистан». Я их кормила своим обедом, но сразу же написала статью, Ростик Цомаев быстро перевел для «Растдзинад», и этих детей вывезли тихо-тихо, как водится у нас в Осетии...
Ещё весной 1992 года я создала независимое информационное агентство "Алания". Наша информация доходила с трудом из осаждённого Цхинвала, а в Москве ещё и не брали. Вот здесь всё было случайно, стихийно, меня попросили, я развернулась, меня стали узнавать, доверяли, брали, звонили сами, ещё и старались помочь сами иностранные журналисты. Я просуществовала до июля, до поездки в Брюссель, но это уже был совсем иной уровень, я горжусь, что осетин-старейшина, каким был известный московский экономист Солтан Дзарасов, вышел на трибуну Европарламента, где были и военные НАТО, и чиновники Европейского Союза!
А я в это же время делала своё печальное дело, развешивала в зале штаба конгресса в университете фотографии жертв Цхинвала, со страхом ждала 40 головорезов-правозащитников и тихо молилась Богу...
После Анкары, зимой 1993 г., я вернулась в Беслан и решила написать всё то, что осознала я и чего не знали люди. Я села писать «Колесо Балсага», и я его написала, а издавать в северной части Осетии запретили. Но на Юге и в родном Беслане (Дамир Дауров) опубликовали.
Как люди читали! Взаимная благодарность.
Особая статья - гуманитарная помощь для Цхинвала. Просила у казаков, а там свои казачьи разборки, атаман отказал, а моего достойного друга, желавшего помочь Цхинвалу, Владимира Наумова (ВС) потом убили...
С «Каритас» было так же скверно. Всё у меня складывалось нормально, но пришли Ким Цаголов и Валентин Чочиев. Монахиня Гизела позвонила в Германию, там вообще были шокированы: советский генерал пришел просить помощь. И когда я пришла уже для переговоров, то и мне отказали.
А дальше ещё хуже! Во второй раз уже был священник итальянец Антонио, видя мой шок, узнал, что из Америки летит боинг, наполненный гуманитарной помощью 20 т. Туле, 50 – Южной Осетии, при мне позвонил мистеру Тайду, конкурировавшему с Германией.
Бедного Антонио строго предупредили за меня в "Каритас", а Тайд негодяйски смеялся, что "там стреляют", а шлют, «чтобы не было революции». Зато вся страна потом стирала «Тайдом» - это другие законы жизни…
Честный Антонио хотел помочь, руководил мной, и я позвонила Галазову почти ночью и спросила, может ли наш бесланский аэропорт принять боинг. Дело в том, что я целый день висела на телефонах и отслеживала этот Боинг, и меня не волновал сон Галазова.
Но назавтра какой-то там служитель сказал мне: вы знаете, он вчера ещё пришёл, взяли ингуши, и там было медицинское оборудование.
– Что значит «взяли ингуши»?
– До сих пор не знаю, как настолько ввести в заблуждение…
– А где они взяли?
– Боинг пришел во Внуково, там и взяли.
– Владикавказ не принял?
– До Владикавказа самолет и не долетел, потому что на том этапе, когда пришли эти гуманитарные боинги, ингуши каким-то образом знали. А самое интересное, что Антонио при мне звонил в США самому спонсору помощи! Как же мне было сомневаться?!
– Мог ли на это повлиять Галазов?
– Дело в том, что у меня было задание узнать, может ли аэропорт принять». Это же большой самолет, он прилетит на маленький аэродром Беслана.
– Что ответил Галазов?
– Галазов был возмущён, что я посмела позвонить с таким вопросом, и тем более, так поздно ночью. Это был скандал, но наутро Галазов задействовал самого генерала Шапошникова. И в результате, все они озверели от неожиданной и запутанной ситуации… И все эти генералы свалили всё на меня - "эта девчёнка"! Они же генералы, а рядовой независимый журналист! Партизанщина, но в том времени беспредела я делала сама по себе всё организованно и убежденно!
Полностью загубленная ситуация, я рыдала от несправедливости целую неделю. А в Цхинвал уже ехал человек, который и эту весть прихватил с собой!
– Эта помощь изначально предназначалась для ингушей?
– Я ничего так и не поняла, Антонио позвонил мне и сказал: «Узнавай, это нужно срочно!». Всё шло в таком режиме, я всё четко исполняла.
– А почему могла получиться такая ситуация?
– Это позднее осмыслилось, что советский рынок уже завоевывали. Шла же борьба между всеми, конкуренция между США, и Германией, и внутри распавшегося Союза так же. Каждый хватал, что мог. Поэтому гуманитарная помощь, да еще и на международном уровне – это было что-то очень сложное, и могло не получаться.
Когда меня позвала в свой культурный центр "Арфа" композитор-симфонист Зинаида Хабалова на должность вице-президента по международным связям, то денег не платила, но дала свою печать и бланки, и я развернула свою канцелярию для гуманитарной помощи. Под эгидой центра писала министру социальной защиты населения РСФСР Элле Панфиловой. Оттуда мне аккуратно сообщали, что плывет с помощью из США пароход с мукой и рисом, надо было отслеживать сроки продвижения.
– Да, это были очень сложные времена, и мы благодарны Вам, что, несмотря на трудности, Вы делали всё, что могли! Особенно ценно и важно то, что неудачи не только не обескураживали Вас, но придавали сил для дальнейшей борьбы, и, как видите, в конечном итоге усилия всех – и цхинвальских защитников, и единомышленников-соратников во Владикавказе, Москве и других городах увенчались успехом – Южная Осетия свободна от оккупационных войск Грузии и признана Российской - величайшим государством на планете. Искренне благодарен и признателен Вам, уважаемая Аланка, низкий Вам поклон! А теперь поговорим о Вашей книге, которая, как мы видели и на презентации, и в соцсетях, с неподдельным интересом воспринята читательской общественностью Южной Осетии.
– Эта книга не посвящена Южной Осетии, это моя проза, которая складывалось годами - новеллы, повести и так далее, сейчас пишу роман, но невозможно было обойти тему, обжигавшую сердце.
Например, я находилась за границей, всю зиму жила в Хорватии. Это было после войны 080808. Я вернулась оттуда и встретилась со своей невесткой Жанной, она рассказала о своем отце Иване Николаевиче Цховребове. Грузинские БТР-ы расстреливали осетинские дома. К счастью, он накануне отправил Жанну с детьми на север, но сам остался один и видел, как грузинский БТР наводил ствол на его дом, а он стоял там и ожидал конца как капитан своего корабля.
И она мне рассказывает, что он пережил. Я эту историю включила в повесть «Пойдём в Цветлин!». Казалось бы, никакой связи с Цветлином, куда я поместила людей из совершенно разных стран, это философско-утопическая повесть, основанная как раз на реализме того времени.
Её в том же году журнал «Знамя» номинировал на премию «Повести Белкина» - за лучшую повесть года.
И снова о Южной Осетии в повести "Джоджр", её особенно любил Руслан Х.Тотров (журнал "Дарьял").
Меня не было в стране, он отдал её в многотомник "Писатели Северного Кавказа", меня они только к четвёртому тому получили, вместо одного рассказа, как у всех, поставили моих три, спасибо составителям. Так вот, мой герой Джоджр, как и все южане, всю жизнь ходил с Севера на Юг и обратно, и это есть единое пространство осетин.
В 2008 году Осинформ просил интервью, я впервые тогда сказала об объединении Осетии.
– Какой точки зрения Вы придерживаетесь по вопросу объединения юга и севера, на чем основывается Ваша позиция?
Нация – это как человек, она живое существо и не может жить в расчленённом виде. Это же невозможно с биологической точки зрения.
Главный Кавказский хребет – он вовсе не разъединяет, он как позвоночник для Иристона, испокон веков объединяет один народ, говорящий на одном языке, одни фамилии, одни семьи. А если это по подобию живого организма, то, естественно, что он может жить только единым, целостным организмом. Сколько же сакральных жертв во имя этого претерпел народ, геноцид за геноцидом!
Часть южан уже, в принципе, адаптирована на севере. В начале, конечно, что скрывать, это было очень тяжело и для северян, разный люд бежал к нам на север, дух старого Владикавказа был повержен. Без лицемерия, бежавшие, а потом со зла наглевшие - это была большая беда для Севера!
Итак, малые государства есть, но целиком подчинены воле держав, допустим, Южная Осетия останется суверенной, представить её судьбу как единоличного государства, способного войти в мировое партнёрское пространство, как Монако, даже невозможно, она частица общего, у которого другая основа и порядок существования.
Не примет мировое сообщество непонятно откуда взявшееся и почему взявшееся маленькое государство. Давление со стороны Грузии, которая не может смириться с потерей земли, и её альянс с более выгодными на сегодняшний день сюзеренами..., это уже было с Персией, Турцией, пока генерал Лазарев с войском не вытащил несчастную Грузию из-под них. А для РЮО это пожизненная опасность, когда разрабатывают любые технологии, когда работают на простое уничтожение, ибо неоднократно озвучивалось: осетин выгоним, нам нужны их земли. Эта тенденция исчерпывающе опасна.
Следовательно, находиться под дамокловым мечом уничтожения для Южной Осетии недопустимое состояние! Вхождение в состав России - это и есть единая Осетия, Алания, Иристон, и надо, в конце концов, самоназваться правильно!
Не будет России, будет Османская империя, будет НАТО, будут стычки как раз на этом пространстве.
Такой вопрос невозможно оставить без решительного осуществления, это вопрос выживания древней нации! И когда говорят, что можно так, можно эдак, что можно поднять экономику - без мировой банковской системы, инвестиций, дотаций - можно на том уровне любителей поговорить, который очень распространен в обеих наших частях под именем оппозиции – но, по жёсткой сути, не властям, а сохранению нации! Власти меняются, но суть остаётся, вопрос этот вечен для каждого народа!
Объединение осетин неизбежно, и чем раньше, тем больше сохранится нация.
– Благодарю Вас. Было бы интересно услышать Ваш общий посыл народу Южной Осетии. Что бы Вы хотели сказать ещё?
– Если пройден такой путь…, было много ошибок, было много жертв… Но Юг Осетии претерпел, выдержал, выстоял, осуществил так многое, и если бы мир не был столь равнодушен, а настроен на понимание такой борьбы осетин за самосохранение, то Южная Осетия продемонстрировала исторически необычайно значимый опыт.
Цхинвал держался как древняя крепость, защита блокадного города изнутри – это же из истории всех древних крепостей, когда стояли насмерть, как дух Брестской крепости!
В этом и есть величие Цхинвала, и истинная цель нынешних умных и верных себе осетин - заставить мир понять это. А это означает убрать свой самопиар, усмирить своё общенациональное эго, не лезть дилетантским северянам в узко внутренние дела юга, чтобы не навредить, всем и каждому быть готовым ответить на любимый осетинский вопрос: "ты кто такой", но не битьем в грудь - "я Алан!", оставим это соседям- не аланам, а конкретно, что ТЫ есть, КАКОВ ты и ЧТО ты СДЕЛАЛ для своего народа без дотаций и личной заинтересованности?! Без амбиций!
Мне обидно сейчас одно, сколько же злобы обрушилось на меня за простую человеческую благодарность оказанной помощи осетина (президента) мне, творческой личности. Не работала на президента Бибилова, не просила, а ОН ЭТО СДЕЛАЛ, да это же уникальный для современной Осетии случай, не требущий продажности, выслуживания!
Я остаюсь благодарной и ответила Городу с любовью своим приездом для презентации книги. Впереди жизнь, наполненная той же любовью и уважением к родине моих предков по всей единой Осетии - от Тырсыгома до Даргавса, вдоль и поперёк!
Какие мы - такое и существование у Осетии, это нерасторжимая взаимосвязь. Не греховная гордыня, не безграмотность и непорядочность в делах, а уважение по уму и чистоте души.
Я желаю осетинам искренней любви к родине, единокровцам, уважения к самим себе! Только так можно сохранить свое существование перед Богом! Это и есть счастье и светлая любовь ко всему, ради чего пришли в этот мир!
– Благодарю Вас.
Беседовал Инал Плиев
Комментариев нет:
Отправить комментарий